«Независимая газета» по следам одного путешествия в Республику Хакасия

Московский корреспондент «Независимой газеты» Елизавета Авдошина, побывавшая в Хакасии в конце октября этого года в рамках «Дней Бахрушинского музея» , рассказала своим читателям о том, что её удивило и поразило в нашей республике.

Географически Хакасия расположена очень любопытно – это предгорье, и свою невысокую в сравнении с Алтаем или Тянь-Шанем местность хакасы осмыслили еще в древних сказаниях. У них есть легенда сродни библейской, о Ное и всемирном потопе. Это сказание о праведном Борусе, прародителе хакасов, который получил от Бога позволение спастись вместе с семьей, зверями и птицами на плоту в то время, как на людей было наслано наводнение за их грехи. Долго плыл Борус на своем плоту по воде, а за ним плыл мамонт и летела птица Гаруда. И когда птица устала лететь (потоп продолжался 38 дней и ночей), присела она на бивень мамонта и потопила его, последнего. Так мамонты и вымерли. А Борус доплыл до горного хребта, где спасся и остался жить, и стал пятиглавый хребет называться по его имени.

Свое происхождение хакасы объясняют еще одной красивой легендой – сказанием об Улуг Хуртуях Тас, Великой каменной матери. По легенде Хуртуях Тас была необычной женщиной с мужем и почти двумя сотнями детей. Во время нападения врагов семейству пришлось спасаться, и пока муж решил отвлечь противника, жена с детьми должна была бежать. Чтобы уберечь детей, она превратила их в бусинки и рассыпала по степи (так появилось 199 различных племен). А сама обернулась в сторону, где остался муж, хотя он строго-настрого ей запретил. Да так и окаменела, как жена библейского Лота. Теперь ее изваяние – трехметровая статуя из песчаника – музейный реликт и одновременно языческий идол. Хакасы ее почитали как прародительницу и до сих пор верят, что она обладает силой давать женщине ребенка. Молодые девушки и сегодня приезжают к этой статуе с подношениями. Дары очень разные – это могут быть зерна крупы или женская помада. Но в знак благодарности после исполнения просьбы все несут похожие подарки – детские игрушки. Для «каменной бабушки» построили стеклянную юрту в музее под открытым небом около аала (аула) Анхаков, где изваяние стояло с незапамятных времен. На ее беременном животе и сейчас можно разглядеть вырезанные в камне узоры древних в виде черточек изгибов и линий. Первый, верхний мир изображен между луной и солнцем – это вечное детство человечества на берегу молочного озера, откуда приходят в мир земной. Наш мир изображен очень лаконично – это только две узкие линии – земля и небо. А нижний, подземный мир, как и верхний, обширен. В нем живет «князь смерти», который видит все грехи человека, и если человек грешил, то стирает его в порошок. А если прожил праведную жизнь – возвращает обратно – в рай, верхний мир вечного детства. И получается, что время идет вспять – человек не стареет, а омладевает. Проходит путь от смерти к младенчеству. В общем, страшно красиво все было придумано у древних.

Каменные изваяния в Хакасии – не редкость. Здесь что ни степь, то «мертвые поля». Так назвал курганы немецкий ботаник Даниэль Мессершмидт, сподвижник  Петра I, когда по указу последнего отправился в Сибирь составлять ее «натуральную историю». Еще в XVIII веке он был поражен обилием древних захоронений в степях Южной Сибири. По сравнению, например, с греческими, уходящими вглубь курганами в Крыму, в Хакасии курганы древних времен сооружались таким образом, что могильник с захоронением подпирался с трех сторон каменными глыбами, которые до сих пор торчат из земли. И таких «могильных плит» здесь тысячи.

Вообще языческая «карта» Хакасии очень сильна. Здесь до сих пор почитают духов (и угощают их перед приемом пищи или при пересечении территориальных границ), хотя исторически хакасы давно приняли православие. Говорят, когда их крестили в XVIII веке, новообращенным давали в дар крест и рубаху, из-за чего самые предприимчивые приходили креститься дважды. Но возвращаясь к духам – когда мы ехали из Абакана в Аскизский район и переезжали из одной долины в другую, чтобы путешествие прошло благополучно, по преданию, надо было сделать Сек-Сек. Хакасы верят, что для легкой дороги нужно потчевать духов, охраняющих место, поэтому мы обошли трижды священную коновязь и попросили счастливого пути. А потом сбрызнули столбик с разноцветными ленточками водкой и коньяком.

Национальные музеи в Хакасии – под открытым небом, чтобы было где реконструировать традиционный быт коренных хакасов. Один из них, Хакасский национальный музей-заповедник, так и называется – «лаборатория народной жизни». Тут в специально отведенной юрте можно представить по собранным в экспозиции артефактам, как, например, проходило камлание шаманов. Когда родовая община стала разрушаться, стали пропадать и шаманы, это большая беда, чем можно представить горожанам. Ведь для нас это всего лишь рудименты прошлого. Но в основе шаманской теософии кроется очень важная сегодня идея экологической системы: отношения к среде как к самому себе. Шаманы знали, что человек и среда равноценны. В этом и заключалось равновесие. И еще из легенд – шаман мог нашептать пожелание птице Гамаюн (от слова «гам», «кам» – камлать), которую считали разносчицей детских душ, эдаким аистом, и верили, что если она присядет, перестанет подниматься в воздух, то человечество вымрет.

Здесь, в Казановке, мы наконец посидели в теплой юрте и попробовали местную кухню. Для не привыкшего к ней человека довольно тяжелую, так как основное блюдо – это баранина. Сначала хозяева угостили духов дома – пару капель из рюмок плеснули в огонь печи. После чего можно было начинать есть и пить. Во-первых, что было в рюмках? Хакасская водка. От русской отличается тем, что настаивается на айране, похожем на кавказский тан, кисломолочном напитке с небольшим градусом. Поэтому «молочная водка», которая в итоге получается, обладает очень приятным, мягким кефирным привкусом. Как рассказывал нам заместитель директора национального музея (по происхождению белорус, он женился на хакаске и много лет уже живет в степи в юрте), если с ней перебрать – не встанешь, ноги откажутся ходить.

Первое блюдо на хакасском обеде было самым необычным. Сметанная каша (потхы) употребляется как закуска. Очень жирная, она вываривается из настоящей сметаны на коровьем молоке. По вкусу похожа на нежнейший растопленный сыр. Современные хакасы ее и намазывают, как плавленый сыр, на хлеб. Но на самом деле ее нужно есть ложкой из тарелки, отдельно. И похты настолько сытная, что после уже не хотелось ничего. Но нас уже ждал бульон из баранины, а под него была подана горячая кровяная колбаса (я так и не рискнула попробовать – уж очень пахла кровью), на второе – тушеная баранина и, наконец, таежный чай с национальной сладостью – талганом. Это самое вкусное и полезное угощение – небольшие шарики из молотого ячменя, замешанного на сливочном масле, с медом, молотой черемухой или кедровыми орехами. Черемуха здесь, в степи, вообще единственное плодоносящее дерево, из ее плодов делают начинки к шоколадным конфетам и всяким другим сладостям. После такого обильного обеда продувной ветер, гуляющий по зимней хакасской степи, был уже не страшен.

Абакан–Москва

Автор: Елизавета Авдошина, источник: "Независимая газета"